Здравствуй, мама… Как описать то, что вижу каждый день, каждую ночь, что чувствую? Словами не выразить, но где найти более сильные средства? Могла бы выразить музыка, но где она сейчас. Я почти год не слышал музыку. Бесконечные залпы орудий вокруг меня, внутри меня, кажется, я насквозь пропитан звуками и запахами войны, ненавистной, мерзкой… У нее безобразное лицо, но я вынужден смотреть в ее чудовищно уродливые глаза день за днем.
1942 год. Этим летом я должен был поступать в консерваторию, да? Сегодня уже 16 мая, 200-тый день обороны Севастополя… Красивый был город. Такое ощущение, что здесь день за год идет, прямо как в библейских пророчествах. Вчера, кстати, открыл твою старенькую Библию, в ее кожаный переплет настолько въелась грязь, кровь, порох, что никому и в голову не приходит заподозрить в ней Священную Книгу. Хотя, знаешь, здесь и без того не самое лучшее место для пропаганды атеизма. Молятся все. Каждый своему Богу. Открыл Плач Иеремии… Неужели когда-либо кто-то испытывал нечто подобное тому, что творится в моей душе?...
А потом… Не знаю, как объяснить… Я услышал не просто реальный плач, это было страшное стенание, вопль, идущий из глубин души, из недр земли. Плакала музыка, плакал большой симфонический оркестр. Скользящие то вверх, то вниз секунды переплетенных ветров смычком рыданий терзали некогда цветущие струны жизни, ныне залитые болью и отчаянием… Что это было – сон? видение?
Милая моя, уже позже я понял, где мы находимся: родной Ростов, мы с тобой, как обычно, в Большом зале филармонии, только он какой-то другой: удобные кресла, мягкий полусвет, разливающийся по рядам партера. Ярко-красный плакат, подвешенный над сценой, вещал о том, что мы на одном из концертов IV Международного фестиваля современной музыки «Ростовские премьеры».
2010 год! А нам тут так хочется заглянуть в будущее, в мирную жизнь!
Ты, как всегда, «урвала» для нас двоих полдюжины программок. Как давно их стали печатать на цветной бумаге? Оказалось, автором того неожиданного комментария к библейскому сюжету был Вячеслав Кузнецов из Белоруссии.
…Сижу на обломках раздробленного снарядами асфальта, зловещий сумрак уже окутал город, и только прожектора противовоздушной обороны, будто лезвием разрезают задымленный воздух, проходя сквозь само сердце…
В том зале тоже были прожектора. Десятки. Вот только они глазели не в бездну угрожающей тьмы, а на фигуры и лица нарядно одетых оркестрантов. Очевидно, что музыкальное искусство далеко шагнуло за неполные 70 лет. Очевидно, не только мы, но и все собравшиеся впервые слышали эти сочинения. После задумчивой грусти «Концерта-элегии» для струнных армянского композитора Ашота Зограбяна звучало сочинение француза Франсуа Париса «Душа рассвета». Тревожно-торжественный набат предвещал наступление долгожданного утра. «Что день грядущий мне готовит?» Родная, никогда не думал, что каждый новый день, заставший меня живым, это уже очередная победа. Едва стихли первые предвестники рассвета, как фантастические созвучия снопами лучей начали расползаться по звуковому небосклону. Бесконечное движение, неожиданнейшие красочные комбинации. Но самым огромным потрясением оказалось даже не это. Я слышал голос, женский голос, распевающий отдельные слоги. Он имел специфический, не совсем естественный тембр, будто подвергался какой-то технической обработке. Интересно, как это сделано?
А «Поход» Эдуарда Артемьева! Очень динамичное, цельное по композиции, сочинение оставило ярчайшие впечатления. Уверен, во многом это заслуга просто гениального дирижера Владимира Понькина. Мой восторг разделяли большинство слушателей. Под эту музыку так и хотелось снять тот красный плакат над сценой и шагать, шагать, навстречу Победе. Присмотревшись, я увидел надпись: «65-летию Победы в Великой Отечественной Войне». Мама, мы победим! Чего нам это бы ни стоило. Я здесь для того, чтоб защитить дорогих мне людей, тебя, родимую.
Представительный седовласый мужчина, который вел концерт (Александр Селицкий), сказал, что в войне погибнет 27 миллионов... Как никогда, захотелось жить. Сделаю все, что могу, больше, чем могу, чтоб вернуться! Хочу, чтобы через десятки лет, может даже в этот же день, к примеру, 16 мая потомки смогли открыть для себя потрясающее богатство «Забытых страниц» (концерт для фортепиано с оркестром Артемьева). Страниц истории своей страны, а значит и своей жизни. Или, скажем, невероятную по силе воздействия и правдивости «Севастопольскую симфонию» одного из одареннейших учеников Шостаковича, Мясковского и Шебалина – Бориса Чайковского. Симфонии, написанной о великом городе, о великих сражениях и – обо мне.
В сознании еще догорают звуки произведений, явившихся мне из будущего, а наблюдатель кричит: «Приготовиться к атаке!» Допишу позже…
Марина Корниенко