Концерт-мемориал

(Памяти композиторов, погибших в годы войны)

В преддверии 60-тилетия Великой Победы в малом зале Ростовской консерватории состоялся концерт, в котором приняли участие заслуженный артист России, профессор В. Дайч и его ученики: А. Бабак, А. Соленая и О. Шалихман.

Сам концерт, надо сказать, был не совсем обычным. Как справедливо определил его жанр В. Дайч (взявший на себя еще и роль ведущего), это был концерт-мемориал, поскольку в нем исполнялись произведения композиторов, погибших в годы Великой Отечественной войны: Б. Гольца, Г. Меликяна, К. Макарова-Ракитина, А. Гейфмана. Все музыканты – различны по происхождению, судьбе, уровню дарования, и в тот вечер перед слушателями предстали четыре мировоззрения и четыре яркие личности. Весьма любопытно было услышать и о каких-то фактах их биографий, узнать о содержимом их «творческого портфеля».

Так, в качестве заставки к концерту, прозвучала одна из прелюдий Б. Гольца – ленинградского композитора, чье творчество высоко ценил Д. Шостакович, а известный музыковед В. Богданов-Березовский назвал его «нежным, талантливым и мятежным лириком». Слушая В. Дайча, исполняющего эту пьесу, а затем еще и пять следующих прелюдий, публика, в буквальном смысле, затаила дыхание. Так проникновенно – от тихого, порой интимного звучания, вплоть до экспрессивного порыва стремительно-рокового, драматического начала – разворачивались события этих пьес. На мой взгляд, в них сказалось влияние С. Рахманинова (особенно в имитации колокольных звонов), а так же Д. Шостаковича (в механической, тревожной пульсации тем и схожести ладотонального мышления). Прозвучавшее следом Скерцо для фортепиано, блестяще исполненное А. Бабак, было выдержано в прокофьевской манере. В свое время оно вызвало интерес выдающегося русского пианиста – В. Софроницкого.

Национальные черты армянского фольклора были «переданы» слушателям в цикле из трех фортепианных прелюдий Г. Меликяна В исполнении А. Соленой они прозвучали вдумчиво, даже несколько рассудочно и, вместе с тем, глубоко задушевно, с эффектами истаивания звука. Если бы не война, то этот композитор мог бы составить конкуренцию А. Хачатуряну, – справедливо заметил В. Дайч.

Но особенно интересным для меня было знакомство с творчеством К. Макарова-Ракитина – можно сказать, земляка (уроженца города Шахты), который, начав учиться музыке только с шестнадцати лет, продолжил свое образование в Московском музыкальном техникуме у замечательных педагогов того времени – М. Гнесина, Н. Мясковского, консультировался у С. Прокофьева. Слушателям была представлена «Юношеская сюита для фортепиано в пяти частях». Исполнение О. Шалихман было очень ярким, в меру эмоциональным, сочетало полифоническую строгость первых двух пьес – Прелюдии и Инвенции, скерцозность и остроту таинственного «Фантастического танца», философское размышление «Andante», а также легкость, виртуозную стремительность Финала. Впервые это сочинение играл Г. Нейгауз – титан советского пианизма и великолепный педагог.

О судьбе композитора А. Гейфмана известны лишь некоторые факты. Он – автор таких произведений как «Поэма для трубы и фортепиано», «Сюита для трубы и фортепиано», различных песен. Во всем многообразии оттенков, с искренней простотой и певучестью, прозвучала его «Еврейская колыбельная», которую в заключение концерта исполнил В. Дайч. Четыре трагические судьбы, четыре малознакомых имени, словно на одном мгновении пронеслись перед слушателями в тот апрельский весенний вечер.

Наталья Горелик