Искусство «врасплох»

Мишура, «карнавальность», блеск, спецэффекты – вот заповеди современной массовой музыки, музыки «раскрученной», легкой, поэтому – понимаемой и любимой. Океан разнообразной «псевдо-музыки и шумо-мусора» (Р.Щедрин) служит учебно-воспитательным пособием новым поколениям, притупляя всякие способности и желание слышать музыку, искать ее смыслы, раскрывать тайны.

И своего рода противоядием от «инъекции массовой культуры» стало рождение в 2001 г. Международного фестиваля современной музыки, который в третий раз открылся в Большом зале филармонии 8 ноября.

Фестиваль этот в рамках своей просветительской миссии приобрел совершенно новый размах – 18 концертов продолжительностью больше месяца, около 90 исполнителей, 4 оркестра, хор, композиторы и дирижеры разных стран – всем этим еще не мог порадовать даже II фестиваль «Ростовские премьеры» (2003).

Надо сказать, что концерт явился знаковым еще и в связи с тем, что в нем состоялась встреча двух крупных фестивалей: отзвучала кода 1-го в этом сезоне, посвященного 100-летию со дня рождения Д. Д. Шостаковича и интрада 2-го – «Ростовские премьеры», также приуроченного к этому юбилею.

Символичным стало открытие фестиваля в плане исполнительского состава – оркестр РГК п/у народного артиста России, профессора С.Когана – просвещенная молодежь, которая, подобно Прометею, несет искру прекрасного широкой публике.

И действительно, концерт представил собой средоточие поразительной чистоты, удивительной красоты и одухотворенности, не только оправдав, но и превзойдя ожидания. Современный во всех отношениях фестиваль прозвучал обращением к людям III тысячелетия.

Так, «Гимн-2001» В.Сильвестрова, открывающий программу, с первых же тактов обволакивает «тихим светом», очаровывая слушателей. Мы оказываемся во власти равновесия и покоя этой, словно намеренно, тихой музыки, следуя за ней, вслушиваясь, ожидая чего-то. Отчасти впечатление создает камерность исполнения «Гимна»: струнные – все, что необходимо автору.

Совершенно в другом ключе выдержан следующий номер программы – «Кремлевская симфониетта» Д. Власова. Сколько энергии в молодом творении молодого автора, оказавшегося здесь и сейчас в одном ряду с уже признанными мэтрами! Устремленность скерцозной темы увлекает внимание с каждым новым проведением то у одной группы струнных, то у другой. При этом неповторимо и завораживающе звучит она во всех регистрах, как бы примеряя на себя разные наряды, но неизменно возвращаясь к любимым и таким «удобным» альтам!

…«Все остальные виды искусств пытаются воздействовать на нас убеждением, в то время как музыка застает нас врасплох» (Э. Ганслик).

Эти слова звучат как нельзя более кстати, когда речь идет об имени Г.Канчели. Представленное нам сочинение для виолончели, контртенора и симфонического оркестра – «Diplipito» – одночастно, как «Гимн» и «Симфониетта». Канчели давний приверженец одночастности, и он дает этому неожиданное – автобиографическое – истолкование. По словам самого автора, в детских играх все игрушки – самолет, танк, дом – им могла заменить лишь складная лестница. И то, что один-единственный предмет стал универсальным для ребенка, также может объяснить желание выстраивать одночастную форму, пользуясь минимальными средствами, – считает Гия Александрович.

Мелодия у Канчели может возникнуть из ниоткуда и исчезнуть в никуда, а способ развития материала не оставляет шансов этой музыке быть неузнанной. Это – обрастание мелодического ядра все новыми витками развития, становление новых уровней напряжения; это – «вырастание музыки» и ее расплавление, стремление к вершине и обрыв!.. И снова все заново.

Виолончели В. Колосова, казалось, подвластны все голоса, регистры и тембры (временами, к примеру, трудно было определить где «заканчивается» виолончель и «начинается» меццо-сопрано М. Сычевой, «заменявшей в этот вечер не имеющегося в Ростове контр-тенора), она росла и растворялась, повинуясь перу маэстро.

В этой музыке – стон и раздумье, шум моря и шепот оркестра на «Dip-lipito» – завершающий мазок картины «Звучащая тишина».

Сочинение, исполнявшееся во втором отделении, не относится к числу премьер. Это 15-я симфония Д. Д. Шостаковича. Но что же послужило причиной соотнесения «дебютной» программы пусть уже известных и полюбившихся, но «сегодняшних» авторов с творением уже «безнадежно совершенного классика» (Л. Генина)?

Включение симфонии в программу не случайно. Последнее крупное симфоническое сочинение в жизни композитора, ознаменовало собой, как сказал ведущий концерта профессор А. Цукер, границу между двумя эпохами – эпохой Шостаковича и эпохой после Шостаковича. Симфония для композитора – всегда музыкальная тайнопись, исповедь. Итог творческого пути в 4-х частях, глубокая философская мысль о жизни, о судьбе творца, о самом творчестве, о смерти и бессмертии…

Несомненно, «смертное тление» не тронуло имени Шостаковича. Отношение к нему менялось и меняется довольно интенсивно, и единого мнения не было никогда, но интерес и внимание к творчеству Дмитрия Дмитриевича неизменны. Он заставляет людей думать, волноваться; его слушают в поисках ответов на вопросы, которые ставит перед нами жизнь; «он помогает жить тем, кто способен воспринять его сигналы» (М.Якубов).

Таким образом, 15-я симфония в компании авангардной музыки создала ощущение сиюминутности, развертывания событий «здесь и сейчас». Возможно, все 4 «обращения» к слушателю XXI столетия несут в себе «сокрытые сигналы», нужно только научиться быть открытыми для их восприятия, ибо они – создания высокого таланта, обращенного к нам всем и будущему…

Евгения Головко