Танго втроем

Балет «Драма на охоте» на сцене Ростовского музыкального театра

Имя А. П. Чехова не раз мелькало на балетных афишах нашей страны. Всемирно известными стали такие постановки как «Чайка», «Дама с собачкой», «Анюта», а к 150-летию писателя этот список пополнился еще одним наименованием. 18 июня 2010 года на сцене Ростовского музыкального театра состоялась мировая премьера балета «Драма на охоте» по одноименной повести Чехова. И именно эта постановка – в связи с большим гастрольным туром труппы в Испании и Португалии – стала последним в этом году балетным спектаклем.

И спустя полгода после премьеры, 28 ноября, зал полон. Кто-то уже полностью сосредоточен и прикован взглядом к еще закрытому занавесу, кто-то бурно обсуждает чеховскую повесть. А у нас еще есть несколько минут до третьего звонка, чтоб вернуться в жаркие июньские дни…

На афише красовались два великих Ч – Чехов и Чайковский. На пресс-конференции перед премьерой главный балетмейстер-постановщик Ростовского музыкального театра народный артист России Алексей Фадеечев рассказывал, что решение поставить балет по Чехову родилось мгновенно и было предрешено юбилеем писателя, а вот на определенном сюжете остановились не сразу. «Мне хотелось подобрать материал необычный, не использовавшийся никогда ранее в балетном искусстве. Ведь по чеховским произведениям существуют всемирно известные балеты, – говорил хореограф. – „Драма на охоте“ не имеет аналогов в балетном жанре». Музыка для новой постановки тоже была отобрана Фадеечевым. После долгих исканий среди сочинений Шнитке и Артемьева, Листа и Брамса, Аренского и Глазунова в основу балета легла музыка П. И. Чайковского, но не только его. В спектакль вошли также композиции А. Пьяццоллы, знаменитый вальс Е. Доги из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь», снятый по той же повести Чехова, и цыганские народные песни.

У Чехова «Драма на охоте» – почти детектив. В балете Фадеечева – трагическая история любви. Судебный следователь Камышев посещает имение своего приятеля графа Карнеева. Там происходит его роковая встреча с дочерью лесника Ольгой (невестой, а позднее женой управляющего имением Урбенина). Между Камышевым и Ольгой завязывается роман. После ссоры с мужем Ольга уходит… к графу. Оскорбленный Камышев в порыве гнева убивает возлюбленную. По сути, поставлена не повесть Чехова, а повесть Камышева (развязка с разоблачением убийцы опущена). «Литературность» сюжета символизируют листы бумаги, которые судебный следователь бросает в воздух в начале и финале постановки.

…Под звуки аргентинского танго А. Пьяццоллы, ставшего своеобразным прологом к балету, на авансцене появилась пара, значащаяся в программке как «Танго» (Полина Шаханова и Олег Сальцев). Облаченные в серые костюмы, словно окутанные дымкой, они казались плодом воображения, ожившей фантазией и выражали единую эмоцию – всепобеждающую любовную страсть. Для исполнения танго не приглашались профессиональные тангерос, это были артисты труппы. В единую композицию слились элементы аргентинского и классического танго, а также классического балета. Свивлы, восьмерки, дорожки органично соединялись с традиционными балетными поддержками. Идея некого микса – сочетания классического танца и «чего-то еще» – пронизывала в той или иной степени весь спектакль.

Вставные танговые номера стали еще и важным драматургическим и формообразующим элементом всей постановки (они появляются в начале и в конце всего спектакля и в начале 2-го действия). В завершении «Драмы» внесюжетные и обобщенные образы тангерос персонифицируются. После закрытия занавеса Камышев, чью роль блестяще исполнил Альберт Загретдинов, остается на авансцене и танцует танго с Женщиной из пролога. Облаченная на этот раз в красное платье, в котором впервые предстала перед героем Ольга (Елизавета Мислер), новая партнерша, в свою очередь, олицетворяет образ убитой, ставшей теперь недостижимой мечтой.

Несмотря на незначительные изменения в сюжете, ощущение «чеховского пространства» сохранилось. Фокус состоит в том, что во все массовые сцены включены легко узнаваемые герои из различных произведений писателя. Так, например, в сцене ярмарки (идеально поставленной на музыку финала Второй симфонии Чайковского) мы видим знакомых нам Толстого и Тонкого, Человека в футляре, унтера Пришибеева, Даму с собачкой. Кстати, настоящий белый песик, шустро разгуливавший по сцене рядом с барышней на велосипеде и множеством других персонажей в костюмах конца XIX века, был, как и у Чехова, породистый шпиц.



Кажущаяся перенасыщенность пространства сцены героями, не занятыми в основном действии, попала прямо «в яблочко» основных постулатов драматургии Чехова: «Надо сделать такую пьесу, – считал он, – где бы люди приходили, уходили, обедали, разговаривали о погоде, играли в винт... Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как и в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье, и разбиваются их жизни...». Эти же герои, а также комично падающий муляж как бы подстреленной утки в сцене охоты, добавляли столь свойственную Чехову «щепотку смеха» в драматичный сюжет и вызывал веселье публики. Еще одним «окном» в эпоху позапрошлого столетия стал во втором действии разворот газеты того периода «Новое время» в руках судебного следователя, который и впрямь мог ее читать. Однако о включении этого «знака времени» можно было узнать только из «разговоров за кулисами», так как разглядеть название газеты из зала было, к сожалению, невозможно.

Сценические декорации явились визуальными символами постановки. Лейтобразом стала арка, напоминающая сплетение золотистых веток различных деревьев. Этот «бумеранг», возвышающийся над сценой, ? образ осеннего леса, в котором все началось и трагически завершилось. Большой портрет Ольги в левом верхнем углу сцены сменяет напоминающий могилку, поросший сухой травой холмик в левом окне казенной квартиры Камышева. Любопытно, что главные герои ? Ольга и Камышев, – одеты в зеленый и красный костюмы, а смешение этих двух цветов дает желто-оранжевый, который доминирует в декорациях и одеяниях других героев. Явилось ли это просто совпадением или было продуманно художником-постановщиком Степаном Зограбяном и художником по костюмам Натальей Земалиндиновой?

Эпизод с цыганскими народными песнями весьма зрелищен. Артисты оперетты в ярких национальных костюмах пели и танцевали прямо на сцене. Вполне в духе светских вечеров времен Чехова!

Дважды прозвучавший (при первой встрече Камышева и Ольги, а также в сцене убийства) вальс Е. Доги вызывает прямые ассоциации с известным кинофильмом. Очевидно, основным мотивом использования этой музыки послужила ее популярность в широких кругах слушателей. И действительно, с первых же аккордов зрители довольно переглядываясь, говоря друг другу: «О, вот это красивая музыка из фильма „Мой ласковый и нежный зверь“».

По окончании спектакля впечатленная публика до самого выхода из здания театра напевала мелодию вальса, а среди профессиональных музыкантов такого единодушия не наблюдалось, шли горячие споры. В основном, обсуждалось столь смелое сочетание музыки разных жанров и стилей. Одно было бесспорно – спектакль удался! Такие разные Чайковский, Пьяццолла и Дога исполнили свое эксклюзивное танго втроем под взмах дирижерской палочки заслуженного деятеля искусств России Александра Гончарова. Маэстро удалось достигнуть очень сложной цели ? придать целостность столь полярному музыкальному материалу. Порой это не давало возможности добиться ярких динамических нарастаний в кульминационных зонах, где-то заметно сдвигались темпы. Однако в его руках звучало новое единое симфоническое произведение.

Лучшим доказательством большого успеха новой постановки послужили восторженные аплодисменты публики. Балет «Драма на охоте», безусловно, стал достойным приношением великому А. П. Чехову в год его юбилея.

Гаянэ Мелик-Тангиева