Балет «Драма на охоте» на сцене Ростовского музыкального театра
Имя А. П. Чехова не раз мелькало на балетных афишах нашей страны. Всемирно известными стали такие постановки как «Чайка», «Дама с собачкой», «Анюта», а к 150-летию писателя этот список пополнился еще одним наименованием. 18 июня 2010 года на сцене Ростовского музыкального театра состоялась мировая премьера балета «Драма на охоте» по одноименной повести Чехова. И именно эта постановка – в связи с большим гастрольным туром труппы в Испании и Португалии – стала последним в этом году балетным спектаклем.
И спустя полгода после премьеры, 28 ноября, зал полон. Кто-то уже полностью сосредоточен и прикован взглядом к еще закрытому занавесу, кто-то бурно обсуждает чеховскую повесть. А у нас еще есть несколько минут до третьего звонка, чтоб вернуться в жаркие июньские дни…
На афише красовались два великих Ч – Чехов и Чайковский. На пресс-конференции перед премьерой главный балетмейстер-постановщик Ростовского музыкального театра народный артист России Алексей Фадеечев рассказывал, что решение поставить балет по Чехову родилось мгновенно и было предрешено юбилеем писателя, а вот на определенном сюжете остановились не сразу. «Мне хотелось подобрать материал необычный, не использовавшийся никогда ранее в балетном искусстве. Ведь по чеховским произведениям существуют всемирно известные балеты, – говорил хореограф. – „Драма на охоте“ не имеет аналогов в балетном жанре». Музыка для новой постановки тоже была отобрана Фадеечевым. После долгих исканий среди сочинений Шнитке и Артемьева, Листа и Брамса, Аренского и Глазунова в основу балета легла музыка П. И. Чайковского, но не только его. В спектакль вошли также композиции А. Пьяццоллы, знаменитый вальс Е. Доги из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь», снятый по той же повести Чехова, и цыганские народные песни.
У Чехова «Драма на охоте» – почти детектив. В балете Фадеечева – трагическая история любви. Судебный следователь Камышев посещает имение своего приятеля графа Карнеева. Там происходит его роковая встреча с дочерью лесника Ольгой (невестой, а позднее женой управляющего имением Урбенина). Между Камышевым и Ольгой завязывается роман. После ссоры с мужем Ольга уходит… к графу. Оскорбленный Камышев в порыве гнева убивает возлюбленную. По сути, поставлена не повесть Чехова, а повесть Камышева (развязка с разоблачением убийцы опущена). «Литературность» сюжета символизируют листы бумаги, которые судебный следователь бросает в воздух в начале и финале постановки.
…Под звуки аргентинского танго А. Пьяццоллы, ставшего своеобразным прологом к балету, на авансцене появилась пара, значащаяся в программке как «Танго» (Полина Шаханова и Олег Сальцев). Облаченные в серые костюмы, словно окутанные дымкой, они казались плодом воображения, ожившей фантазией и выражали единую эмоцию – всепобеждающую любовную страсть. Для исполнения танго не приглашались профессиональные тангерос, это были артисты труппы. В единую композицию слились элементы аргентинского и классического танго, а также классического балета. Свивлы, восьмерки, дорожки органично соединялись с традиционными балетными поддержками. Идея некого микса – сочетания классического танца и «чего-то еще» – пронизывала в той или иной степени весь спектакль.
Вставные танговые номера стали еще и важным драматургическим и формообразующим элементом всей постановки (они появляются в начале и в конце всего спектакля и в начале 2-го действия). В завершении «Драмы» внесюжетные и обобщенные образы тангерос персонифицируются. После закрытия занавеса Камышев, чью роль блестяще исполнил Альберт Загретдинов, остается на авансцене и танцует танго с Женщиной из пролога. Облаченная на этот раз в красное платье, в котором впервые предстала перед героем Ольга (Елизавета Мислер), новая партнерша, в свою очередь, олицетворяет образ убитой, ставшей теперь недостижимой мечтой.
Несмотря на незначительные изменения в сюжете, ощущение «чеховского пространства» сохранилось. Фокус состоит в том, что во все массовые сцены включены легко узнаваемые герои из различных произведений писателя. Так, например, в сцене ярмарки (идеально поставленной на музыку финала Второй симфонии Чайковского) мы видим знакомых нам Толстого и Тонкого, Человека в футляре, унтера Пришибеева, Даму с собачкой. Кстати, настоящий белый песик, шустро разгуливавший по сцене рядом с барышней на велосипеде и множеством других персонажей в костюмах конца XIX века, был, как и у Чехова, породистый шпиц.
Кажущаяся перенасыщенность пространства сцены героями, не занятыми в основном действии, попала прямо «в яблочко» основных постулатов драматургии Чехова: «Надо сделать такую пьесу, – считал он, – где бы люди приходили, уходили, обедали, разговаривали о погоде, играли в винт... Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как и в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье, и разбиваются их жизни...». Эти же герои, а также комично падающий муляж как бы подстреленной утки в сцене охоты, добавляли столь свойственную Чехову «щепотку смеха» в драматичный сюжет и вызывал веселье публики. Еще одним «окном» в эпоху позапрошлого столетия стал во втором действии разворот газеты того периода «Новое время» в руках судебного следователя, который и впрямь мог ее читать. Однако о включении этого «знака времени» можно было узнать только из «разговоров за кулисами», так как разглядеть название газеты из зала было, к сожалению, невозможно.
Сценические декорации явились визуальными символами постановки. Лейтобразом стала арка, напоминающая сплетение золотистых веток различных деревьев. Этот «бумеранг», возвышающийся над сценой, ? образ осеннего леса, в котором все началось и трагически завершилось. Большой портрет Ольги в левом верхнем углу сцены сменяет напоминающий могилку, поросший сухой травой холмик в левом окне казенной квартиры Камышева. Любопытно, что главные герои ? Ольга и Камышев, – одеты в зеленый и красный костюмы, а смешение этих двух цветов дает желто-оранжевый, который доминирует в декорациях и одеяниях других героев. Явилось ли это просто совпадением или было продуманно художником-постановщиком Степаном Зограбяном и художником по костюмам Натальей Земалиндиновой?
Эпизод с цыганскими народными песнями весьма зрелищен. Артисты оперетты в ярких национальных костюмах пели и танцевали прямо на сцене. Вполне в духе светских вечеров времен Чехова!
Дважды прозвучавший (при первой встрече Камышева и Ольги, а также в сцене убийства) вальс Е. Доги вызывает прямые ассоциации с известным кинофильмом. Очевидно, основным мотивом использования этой музыки послужила ее популярность в широких кругах слушателей. И действительно, с первых же аккордов зрители довольно переглядываясь, говоря друг другу: «О, вот это красивая музыка из фильма „Мой ласковый и нежный зверь“».
По окончании спектакля впечатленная публика до самого выхода из здания театра напевала мелодию вальса, а среди профессиональных музыкантов такого единодушия не наблюдалось, шли горячие споры. В основном, обсуждалось столь смелое сочетание музыки разных жанров и стилей. Одно было бесспорно – спектакль удался! Такие разные Чайковский, Пьяццолла и Дога исполнили свое эксклюзивное танго втроем под взмах дирижерской палочки заслуженного деятеля искусств России Александра Гончарова. Маэстро удалось достигнуть очень сложной цели ? придать целостность столь полярному музыкальному материалу. Порой это не давало возможности добиться ярких динамических нарастаний в кульминационных зонах, где-то заметно сдвигались темпы. Однако в его руках звучало новое единое симфоническое произведение.
Лучшим доказательством большого успеха новой постановки послужили восторженные аплодисменты публики. Балет «Драма на охоте», безусловно, стал достойным приношением великому А. П. Чехову в год его юбилея.
Гаянэ Мелик-Тангиева