«Царская невеста» в лучших традициях

О самоизоляции часто на ум приходит обывательское – «о, будь ты проклята трижды!», но и поэтическое – «о, четырежды славься, благословенная!» – тоже приходит. Как не благословить, когда театры столь щедро делятся богатствами своих архивов! 23 мая Пермский театр оперы и балета им. П. И. Чайковского в рамках программы «Большие гастроли-онлайн» поделился со зрителями настоящей драгоценностью – постановкой оперы Н. А. Римского-Корсакова «Царская невеста». Спектакль успел покрасоваться на сцене этой весной, а после – вынужденно упрятан в шкатулку до лучших времен.

Работа над классическим оперным спектаклем может быть направлена в русло «современного прочтения». А это значит, что будут сокращения, правки либретто, перенесение места и времени действия – в сегодня, в завтра, в вечность, в никогда, во всегда; будет множество безмолвных деталей-подсказок, деталей-загадок, которые вступят в непрерывный и активный диалог со зрителем.

Но есть и другой подход, бережно хранящий традиции канонических постановок, не знающий отклонений от заданной «тональности» ни в декорациях, ни в костюмах, ни в режиссуре. Какими пышными ни были бы внешние детали спектакля, их диалог со зрителем – краток и немногословен: они не расскажут большего, что есть в либретто.

К числу таковых относится и «Царская невеста» Пермского театра. Возобновляя в 2014 году спектакль, впервые поставленный здесь более шестидесяти лет назад (режиссер Евгения Минакова, сценограф Дмитрий Смолин), режиссер Георгий Исаакян, художник-постановщик Елена Соловьева и художник по свету Сергей Мартынов преследовали цель создать точные копии костюмов и декораций, сохранить режиссуру и концепцию самой первой постановки. Пышная и монументальная эстетика постсталинских времен, присущая той «Царской невесте», в действительности же оказывается просто фоном, на котором во всей своей мощи царствует главный выразитель идей композитора – музыкальная интонация.

Артисты этой постановки в один голос твердят, что для них эта опера о двух женщинах – Любаше и Марфе – о двух брильянтах, чьи судьбы трагическими событиями гранила неумолимая судьба.

На деле же главными героями, главным дуэтом, который своей энергией и наэлектризованным взаимодействием вел спектакль вперед, были Любаша (Лариса Келль) и Григорий Грязной (Энхбат Тувшинжаргал). Холодные, отстраненные интонации Грязного в диалогах с Любашей стали двигателем ее личной драмы и драмы всего действия. Горе Любаши слышалось уже в песне «Снаряжай скорей», где, где Лариса Келль удивительно тонко передала состояние своей героини. Она пела неэмоционально, будто бы «выцветшим» звуком, обнажая этим сердечную тоску. Союз же Марфы (Надежда Павлова) и Ивана Лыкова (Борис Рудак) на фоне предыдущей пары померк: не идиллически-чистым, а сахарным показалось их чувство.

Изюминка спектакля – Елисей Бомелий в исполнении Сергея Власова. Артист изображает не персонажа просто коварного, а ядовитого. Замечательная актерская находка – хромота Бомелия. Его волшебные порошки творят чудеса лишь на словах, на деле же – это яды, которые вытягивают жизнь и из всех, кто к ним причастен, даже из их создателя.

Одна из самых больших удач оперы – слияние слиться в единое целое хора и оркестра под управлением Петра Белякина, а потому – поклоны в сторону хормейстеров Татьяны Степановой, Антона Багрова и Евгения Воробьева.

Лидия Закарян
На фото – сцена из спектакля