Юмор, обаяние, нотки футуризма и в очередной раз сотворившая чудо любовь на сцене Ростовского музыкального. 21 апреля 2023 года в репертуаре балетной труппы появилась очаровательная хулиганка «Коппелия».
История самого исполняемого комедийного балета началась, когда тройственный союз композитора Лео Делиба, хореографа Артюра Сен-Леона и либреттиста Шарля Луи Нюиттера задумал превратить пугающую новеллу Гофмана в веселый сюжет о ссоре и примирении двух возлюбленных. Ростовская постановка делает спектакль еще более оптимистичным.
Уже не впервые театр создает на сцене пространство не существующее, фантастическое, вне прямых ассоциаций с реальным миром. Таков инопланетный колорит мюзикла «Алые паруса», сказочные образы «Золушки», кибер-мир «Турандот»... Кажется, подобный маневр становится своего рода тенденцией, что, конечно, небезосновательно. Современность ставит перед театрами непростую задачу. Зритель хочет, чтобы его удивили. Часто это толкает постановщиков на граничащий с хорошим вкусом эпатаж. Но ростовскому театру всегда удается органично сочетать новое с традиционным, впечатляя зрителя, но и не изменяя академической эстетике. «Стремление к гармонии и абсолютное уважение к авторам», ‒ озвучивает кредо постановочной команды художественный руководитель и генеральный директор театра Вячеслав Кущёв.
В «Коппелии» театр также отошел как от привычных декораций, воспроизводящих улочки местечка в Галиции, так и от национальных костюмов ‒ словом, от всякого намека на реальное. Сценография отличается эскизностью, что из зала выглядит как своеобразное приглашение «домечтать» (художник-постановщик Дарья Саморокова, Москва). Декорации представляют собой черно-белый задник и подвижные конструкции, похожие на гравюрные фантасмагорические панорамы в стиле имп-арт (impossible – невозможный): то криволинейные очертания городка, то зловещая обитель-лаборатория Коппелиуса. Раскрашиваются эти зарисовки исключительно освещением (художник по свету – Ирина Вторникова), цвет которого всегда соответствует костюмам танцоров, что будто делает их частью композиции, движущимися цветными «мазками» на полотне – лазурными и оранжевыми.
Облачения горожан воздушно-сказочны (художник по костюмам Наталья Земалиндинова). В числе «лазурных» – бойкая Сванильда с женихом Францем, от друзей и подруг их отличают лишь более насыщенные оттенки фиолетового и голубого (не говоря уже о ярком сценическом поведении). С одной стороны, такая «похожесть» несколько озадачивает, но с другой – фокусирует еще большее внимание на языке движений и подчеркивает неразрывную связь с окружением. Единственной «оригинальной», далекой от общества фигурой в первом акте становится не кто иной как алхимик Коппелиус. Старомодный камзол и характерная для образа сумасшедшего доктора «наэлектризованная» прическа (а ля «Назад в будущее») пока что лишь косвенно выдают в нем безнадежного романтика.
Второй акт откроет его истинное лицо – несчастного гения, в своем роде Пигмалиона, безнадежно влюбленного в свое детище – куклу, созданию которой посвятил всю жизнь. Очевидно, прежде чем создать идеальную по всем параметрам Коппелию горе-ученый немало экспериментировал. Картина, ожидающая зрителя в его доме, подобна кадру из триллера: семь одинаковых кукол, больше похожих на манекены, – целая фабрика по производству Коппелий. В их внешнем виде (короткое каре, минималистичные костюмы) угадываются связь с футуристическими персонажами кинематографа, более всего с клонами-роботами Сонми-451 из ленты «Облачный атлас». Единовременное включение в действие всех кукол невольно вызывает животрепещущую для наших дней ассоциацию с нашествием порождений искусственного интеллекта.
Музыка Делиба легка, ясна и зрима, она сама будто диктует движения танца. Но тем сложнее внести в хореографию балета авторское видение, не нарушив ее прозрачности. Постановщики взяли курс на усиление этой ясности. В танце много элементов пантомимы (но гораздо меньше, чем в других сценических версиях «Коппелии»), рельефной актерской игры. Озорство, непосредственность легко читаемых эмоций, юмор в каждом движении – всё это делает спектакль непринужденно живым и приводит публику в восторг. «Балет у нас получился действительно игровой!», ‒ резюмирует балетмейстер-постановщик Иван Кузнецов.
Красноречивые действия персонажей чутко поддерживаются звуковым контекстом, в чем проявилась детальная слаженная работа балетной группы и оркестра под управлением дирижера-постановщика Андрея Иванова: все жесты, поклоны, ухмылки (даже нажатия клавиш на пульте управления куклой!) точно подсвечены музыкой.
Безупречно справились с ролями солисты в вечер пресс-показа. Бунтарка Сванильда в исполнении Анастасии Сапрон ‒ задорная и озорная шалунья, но в па-де-де с Францем (Игорь Кочуров) проявляется ее очаровательная утонченность и романтичность.
Перевоплощается не раз и горе-Ромео, попадая то и дело в неловкие ситуации и выходя из них в состоянии опьяненного благоговения перед прекрасным (то одним, то другим). Наибольшую гамму чувств довелось пережить на сцене Коппелиусу. Анатолий Устимов воплощает многогранный образ, который вызывает и улыбку, и негодование, и даже сочувствие: в стремлении оживить свой шедевр он и забавен, и нелеп, и трогателен. В финале спектакля его ждет настоящее счастье, сподвигнувшее войти еще и в образ праздного повесы!
Главная Коппелия – Татьяна Топоркова ‒ вжилась в роль настолько, что даже улыбка на лице кажется нарисованной. Когда же ей приходит пора ожить, свое «волшебное» амплуа она не теряет. Отдельные номера остроумно переосмыслены сценически. Например, испанский танец, предназначенный Коппелии-Сванильде, поручен Коппелиусу, в очередной раз примерившего новую роль – тореадора с мулетой из клочка камзола.
Хоть постановочная группа и решила отойти от любой исторической конкретики, все же в движениях массовых танцев сохранился национальный колорит. Прыжки, мужские и женские выходы, элементы плясок разных народов ‒ все это служит выразительными штрихами в картине городского праздника.
Третье действие часто становится камнем преткновения для постановщиков и приводит к разным манипуляциям с либретто: то акт вовсе «вырезают», то делают продолжением второго. Ростовский театр предложил весьма удачную трактовку. Во время всеобщего празднества «в народ» не вышли аллегорические фигуры Авроры, Гименея и Амура. На первый взгляд, это определенно выигрыш (никакой смысловой нагрузки в сюжете они не несли), но в то же время ‒ и без того крупный блок массовой танцевальной сюиты несколько утяжеляется. Бессобытийность, череда достаточно однообразных танцев наталкивает на вопрос: не разбавило ли бы введение новых персонажей затянувшееся гуляние на площади? Исчезла и последняя конфликтная нота между злобным гением и воссоединившейся парой.
Однако постановщики нашли иной способ удивить. Коппелиус все же явился на праздник, но не для выяснения отношений, а чтобы забыться в атмосфере веселья. Пришел он сюда не один, а вывел на всеобщее обозрение переодетых в синие платья Коппелий, которые тут же стали любимицами горожан. В неожиданном для себя приступе счастья от нахождения «в миру» бывший отшельник не сдерживает эмоций и одаривает поцелуем одно из своих творений, и ‒ о чудо! – оно оживает! Полный упоения дуэт мастера и куклы становится кульминацией всенародного ликования, что смещает акцент на них как на главную пару спектакля.
Сейчас новорожденная «Коппелия» ‒ единственный комедийный балет в репертуаре Ростовского музыкального. Зритель живо откликается на хеппи-энд и покидает зал, заряженный энергией оптимизма. В наше время театр продолжает выступать рупором веры в лучшее, в добро как в истину и во всепобеждающую силу любви и искусства. Юмор же – верный спутник этой веры и лучший инструмент в борьбе с любым негативом.
Александра Бойко
Фото: Мария Ким